«Они хуже одеты, у них не такие хорошие стрижки и не очень здоровая кожа». За что петербуржцы не любят Москву, а москвичи терпеть не могут Питер?
Что лучше: Москва и Санкт-Петербург — вопрос почти риторический. В столице официальной больше денег и возможностей, зато нет питерского очарования. Провинциалы больше любят город на Неве, так как его неспешность ближе к маленьким городам, чем к столице. Мы решили узнать, что думают сами жители столиц.
О транспорте
Петербуржец о Москве
В первую очередь удивляют московские вокзалы. Они уже немного облагородились, но всё равно очень похожи на привет из девяностых. Там стоят смешные ларьки, много аляповатых вывесок, ходят попрошайки, спят бомжи.
Метро тоже поражает взгляд. Оно больше и монументальнее, чем петербургское, однако и старее. Станции в центре города обветшавшие, стены покрыты потёками. В московском метро пахнет грязью и, простите, метро — незабываемый запах из детства, который в питерской подземке почти исчез.
С пригородным транспортом беда. Нигде, наверное, нет таких грязных и переполненных электричек, как в Москве. И уж, конечно, их давно нет в Санкт-Петербурге.
В московских поездах самого «рабочего» направления ехать неприятно: стоит вонь. Запах старого белья, потных ног и немытых голов. Сами составы тоже не новые. А ещё там постоянно разговаривают по телефону. Между собой люди мало общаются. В отличие от жителей Ленобласти, которые часто болтают с соседями по вагону, москвичи и обитатели Подмосковья едут молча и говорят только в пределах своей компании. Или по телефону: в электричке они решают все свои дела. Один обсуждает по работе доставку окон, другой обзванивает газетные объявления, часто встречаются в вагонах риелторы. Человек, едущий в грязной электричке до города Металлострой, продаёт квартиру за тридцать миллионов и выторговывает себе комиссию в семьсот тысяч.
Общественный транспорт в Петербурге привлекательнее московского, зато частный заставляет плакать. Удивительно, но в Москве очень вежливые водители и наглые хамоватые пешеходы. В столице ездят тихо, аккуратно, пропускают всех подряд и даже научились, как в Европе, приветствовать друг друга рукой. Пешеходы при этом постоянно перебегают дорогу на красный свет или вообще в местах без светофора. Люди, снующие туда-сюда через Варшавское шоссе, — норма. Москвичи — непуганые пешеходы. В Петербурге всё наоборот: люди ходят строго на зелёный, только группами и всегда пропускают автомобилистов. А те в ответ ездят по тротуарам и паркуются на газонах. В городе маршрутка и даже автобус могут разогнаться до девяноста километров в час.
Москвич о Санкт-Петербурге
Капитальности питерского метро можно позавидовать, а «антизайцевые» стенки в вестибюлях — это вообще что-то из разряда фильмов про американские тюрьмы, при том что у нас на многих станциях вообще нет выходных турникетов и количество проскакивающих зайцев крайне невелико. Никогда не поверю, что в Питере народ хуже и все норовят пролезь задаром.
Поначалу мы думали, что питерские водители невежливые и никогда никого не пропускают. Особенно если учесть, что у нас были московские номера. Потом мы, наоборот, поняли, что всё подчинено структуре и логике. Если машины съезжают на какой-то поворот — они строго становятся в один ряд и никто не пытается из левого или трёх рядов повернуть направо, как это бывает в Москве. Здесь все едут по-европейски.
Про людей
Петербуржец о Москве
Люди в утренние часы едут в Москве смиренные и серьёзные. Нет расслабленных лиц и улыбок, не встретишь человека, который бы радовался предвкушению нового дня. В целом кажется, что пассажиры столичного метро беднее питерцев. Может быть, они и зарабатывают больше, но очевидно, что свободных денег у пассажиров московского метро остаётся меньше: они хуже одеты, у них не такие хорошие стрижки и не очень здоровая кожа.
Мало кто в поездах читает. Чаще играют на смартфонах в игры. На ленинградских электричках пассажиры любят раскладывать пасьянс, а в подмосковных — гоняют по экрану шары или складывают тетрис. Но в Ленобласти всё же больше читают.
Москвич о Санкт-Петербурге
Из ярких проявлений русского менталитета для Питера в особенности пригодны три: «Нет таких трудностей, которых мы не могли бы себе создать для их преодоления», «Догоним и перегоним» и «Авось пронесет». Скажите на милость, какая была необходимость строить город на непролазном болоте, зная, что этот город регулярно будет затоплять? Однако построили: авось да не затопит. Причем построили не просто город, а такой, чтоб всем на зависть, – столицу.
Про еду, кафе, клубы и бары
Петербуржец о Москве
В Петербурге всё очень хорошо с общепитом. Там много кафе и столовых, в которых красиво, вкусно и дёшево. Питерские столовые — городская достопримечательность, потому что они уютные, отлично оформленные и чистые. Многие заведения держат открытую кухню или ставят в поварской панорамное окно. Можно заглянуть и убедиться, что на столах опрятно, а работают в перчатках. В Москве готовят чаще голыми руками. И без гида там в центре кафе с доступными ценами не найдёшь. В самом центре столицы в принципе очень мало дешёвых кафе. Есть только рестораны. Самое бюджетное заведение около Кремля — столовая ГУМа. Салат, второе и чай — около семисот рублей. И меню отвратительное: свёкла с майонезом, кисели, картофельное пюре. Московские рестораны и кофейни в пределах Садового кольца — это сплошное горе. Хотя цены там упали, они все ещё очень не соответствуют качеству.
В Москве как массовое явление отсутствует шаверма, которая на самом деле давно стала метафорой для качественного стрит-фуда. В Петербурге шаверму делают при тебе, в перчатках, овощи нарезают маленькими порциями и не хранят в контейнерах дольше получаса. Шаверму на тарелке подают в одноразовой посуде, а чай, как правило, в картонных или бумажных стаканчиках.
В Москве шаверма встречается в разы реже, чем в Петербурге. Она называется шаурма, готовится почему-то в шаурмичных и подаётся на обычной посуде. Перчаток у тех, кто эту, с позволения сказать, шаурму в Москве крутит, как правило, нет.
А ещё по сравнению с Петербургом в столице очень мало мест, где бы готовили вегетарианскую еду, разные эко- , био- и прочие органик-блюда. Это отдельная проблема. Москва очень любит мясо. Фалафель, сыроедческие кафе и кришнаитские рестораны в таком избытке, какой сложился в Петербурге, для столицы скорее явления из области фантастики, а для Питера — норма.
Пока в городе не снесли ларьки, в них продавали веганский фастфуд, смузи из экологически чистых овощей и коктейли с пророщенным зёрнами пшеницы. Но и без ларьков осталось много мест, где современные молодые люди готовят здоровую вкусную еду. Ещё одна питерская особенность — здесь в ресторанный бизнес идут молодые, модные и, главное, местные. Поэтому меню, интерьеры, подача в их кафе очень отличаются от московских. Складывается впечатление, что в Москве заведения открывают люди более старшего возраста и в основном мигранты.
Москвич о Санкт-Петербурге
Если пить в Петербурге действительно дешево и как-то душевнее, то вот танцевать лучше в Москве. Заведения по-прежнему ориентируются на условную «Солянку», которая закрылась, напомню, в 2014 году. Я не очень поняла, где водится молодая кровь, передовые 20-летние, так как почти везде мы наблюдали либо состоятельную и состоявшуюся публику, либо студентов-технарей, которые идут в «Мишку» или на концерт «Помпеи» по инерции, потому что это было модным когда-то. Возможно, нам не повезло или наш маршрут просто не включил точки, которые будут актуальны не только сегодня, но и завтра. А возможно, Петербург — это барный город. Но не тусовочный.
Про город
Петербуржец о Москве
В Москве стало приятно гулять. Да, этих слов никак не ожидали от петербуржцев, но Москва действительно европеизировалась. Широкие тротуары, ровные дороги, хорошее освещение, упорядоченные вывески, красивые витрины, ресторанные веранды. В столице наконец появился вкус. Исчезли ларьки с мочалками и стихийные рынки.
Странное дело: пока петербуржцы вслед за экзальтированными москвичами панически кричали о разрушении Москвы и градостроительном вандализме, Москва преобразилась до неузнаваемости. А Петербург, увы, остался таким же, как и пятнадцать лет назад: культурный, доступный и немного запущенный.
Москвич о Санкт-Петербурге
Для нас, москвичей, этот город немножечко «иностранный»: нам в диковинку равновысокие здания, выстроенные по линейке, в гармонии которых нет ничего от стилевой разноголосицы Москвы. Нам интересно кататься на теплоходике по речкам, каналам и канавкам, где порой приходится нагибать голову, проезжая под мостом, необычны скамейки, подвешенные на цепях в темных скверах. Даже язык здесь немного иной: не сразу привыкаешь уточнять в булочной, что тебе нужно – «хлеб» или «булку», или называть тротуар поребриком. Доходит до того, что привычная нам шаурма здесь называется шавермой.
Бывает, что дух захватывает от красоты, когда в лучах заходящего солнца жаркой медью загораются ростральные колонны перед стройным зданием Биржи, и я понимаю мою тетю, пережившую блокаду, когда она говорит: «Иду по набережной и думаю: какое счастье, что я здесь живу!».
Иллюстрации: «Поребрик из бордюрного камня» Ольга Лукас
Источник
14 отличий петербуржцев от москвичей
ТРАНСПОРТНЫЙ НАЛОГ в Петербурге выше, чем в Москве, он вообще самый высокий в России. Зато петербуржцы запросто получают шенгенскую мультивизу в финском консульстве, написав в анкете, что собираются ездить в Финляндию за покупками.
В МОСКОВСКОМ СУПЕРМАРКЕТЕ петербурженке предлагают говорить громче и быстрее. В петербуржском супермаркете думают, что москвич хочет им что-то продать. В московском метро так целеустремленно бегут к свободному месту, что петербуржец понимает: в этом городе колебаться нельзя.
ПЕТЕРБУРЖЦЫ ЛЮБЯТ ГУЛЯТЬ ПО ГОРОДУ, москвичи тоже любят гулять по этому же городу, по Москве гулять не любит никто. Не дальше, чем от подъезда до машины, от машины до клуба, бара, ресторана. Разговоры на ходу в Москве не приняты, потому что перемещение в пространстве пешком — это то временное состояние, из которого все хотят выйти как можно скорее.
ЧТОБЫ ПОЧУВСТВОВАТЬ СЕБЯ МОСКВИЧОМ, достаточно прожить в Москве несколько лет. Чтобы стать петербуржцем, нужно родиться им в третьем поколении.
КОРЕННОЙ МОСКВИЧ вполне может сказать: «Я не люблю Москву», и никто его за это не осудит, коренной петербуржец своих чувств прямо не выражает, но услышав, что кто-то оскорбительно сравнил его город со Стокгольмом, затаивает злобу.
ПЕТЕРБУРЖЕЦ НЕДОУМЕВАЕТ, как это в Москве все послушно выстраиваются в очередь перед передней дверью автобуса с турникетом, — он привык к кондуктору, который подойдет к нему сам, пока он с комфортом висит на поручне.
ПЕТЕРБУРЖСКАЯ БОЛЕЗНЬ — хронический гайморит. Московская болезнь — хронический стресс. При переезде взаимно обогащаются.
МОСКОВСКАЯ ДИСКУССИЯ о том, где хорошие сырники и до скольких их подают, петербуржцу непонятна. Завтраками он интересуется в последнюю очередь, да и вообще ест реже и меньше, чем москвич. Предложение от московских друзей встретиться в 9 утра за завтраком воспринимает стоически, но опаздывает на полчаса, потому что лег в пять, а перед тем как лечь, думал и курил.
МИФИЧЕСКАЯ ЭЛЕГАНТНОСТЬ петербуржцев происходит не от хорошей жизни. Принцип сложился еще до войны: носить темное, не надевать белый воротничок, не выглядеть буржуазно. «Бывшие» боялись выделяться. И до сих пор петербуржец старается сделать костюм минималистичным. Москвичи хотят быть нарядными, и плевать они хотели на климат, покупая розовые туфли.
В МОСКВЕ ПРИНЯТО собирать разношерстные компании малознакомых людей. В Петербурге собираются узким кругом «своих», этих «своих» везде тащат с собой, если впереди замаячило благо.
ПЕТЕРБУРЖСКИЕ ТЕАТРАЛЫ покупают билеты на третий ярус, чтобы не тратить на партер 6 тысяч, которых у них все равно нет. Перед третьим звонком бегут в кассу, спрашивают, какие места не проданы, несутся в партер и плюхаются на них. В Москве свободных мест не бывает.
ПЕТЕРБУРЖЕЦ ВОЗМУЩАЕТСЯ, когда кто-то из местных путается в названиях «Съездовская» – «Съезжинская». Переехав в Москву, заявляет: да тут все понаехавшие, дорогу спросить не у кого, и ничего в этом плохого нет.
И МОСКВИЧИ, И ПЕТЕРБУРЖЦЫ ругают свои дороги и пробки одними и теми же словами. Но, оказавшись в Москве, петербуржец понимает, что диалог «Где вы живете? — В пробке на Кутузовском» вполне достоверен.
ПЕТЕРБУРГ — ЭТО НЕ ГОРОД, А СЕКТА. Город небольшой, поэтому одной футбольной команды достаточно. Все болеют за «Зенит» и сидят «ВКонтакте». Москвичи не страдают болезненным патриотизмом.
Источник
Жители Петербурга обсудили нравы москвичей
«Они Питером обзываются!»
Москва и Петербург давно и взаимно ревнуют друг к другу. Красота Санкт-Петербурга и кадровое засилье петербуржцев не дают покоя москвичам, сладкая и безжалостная московская жизнь раздражает жителей города на Неве. Даже язык у нас различается: слово «Питер» местных, например, весьма раздражает. Наш корреспондент в Северной столице собрала мнения земляков о Москве.
Фото: Александр Астафьев
Недавно в чате петербургских журналистов в мессенджере бурно обсуждалась московская публикация, где Петербург в который раз назвали Питером, а городское правительство – мэрией. «Мэрия Питера», кажется, главный раздражитель для местных со стороны федеральных коллег.
При этом есть те, кто считает, что «Питер» — это не страшно, ведь Достоевский с Маяковским тоже так говорили, но многие горожане все равно считают «Питер» пренебрежительной формой. А по поводу слова «мэрия» ухмыляются все, хотя когда-то, в лихие 90-е, городское руководство так и называли.
Принято считать, что в целом отношение к Москве у петербуржцев нелицеприятное: сказываются и комплексы бывшей столицы, и куда меньший, чем у Первопрестольной, бюджет, и вечная региональная присказка «Москва забирает наши налоги». Первым своим ощущением от Москвы поделился коллега, журналист одной из городских газет.
«Москва с детства воспринималась недружелюбной, как из интернет-мультика «Масяня», — рассказывает Лёша. — В младших классах школы сформировался образ незаслуженно забытого Петербурга. Да и достаточно было прогуляться по обветшалому центру, чтобы почувствовать имперскую грусть — улицы тогда ещё не успели отреставрировать к 300-летию.»
Противопоставление двух городов он ощущал в поездках к родственникам в столицу. То было ближе к закату 90-х. «Их мир был иной: «подъезд», «бордюр», «водолазка», «батон». Ещё был компьютер, а за это прощалось многое.
Сейчас Москва по сравнению с регионами воспринимается зазеркальем, особенно разницей зарплат и ценами на различные гаджеты — они в столице дешевле. «Первопрестольная воспринимается как поглотитель — не только наших налогов, но и друзей. Кажется, что не далёк тот день, когда окажемся там и мы», — меланхолично подводит черту Алексей.
Более позитивный взгляд у художника и основателя «Митьков» Дмитрия Шагина. «У меня давняя история дружбы с Москвой, у меня там много друзей. Поэтому для меня Москва – очень гостеприимный город, хлебосольность – это то, чем она славится. Не воспринимаю Москву как что-то отдельное. Если говорить об архитектуре, то Москва, в противоположность Питеру – город с очень закругленными формами; улочки, рельеф – все это очень уютно. Когда я приезжаю в Москву, мне нравится гулять по старому городу. Может, я не типичный петербуржец».
— А есть какая-то позиция «типичного петербуржца»?
— Есть Петербург Достоевского: больной, чахоточный, закомплексованный – наверное, таким петербуржцам Москва с её богатством, изобилием, улицами, которые не строго по линейке, не нравится.
Конечно, в Москве много приезжих, город меняется. Питер нужен Москве, а Москва – Питеру, я считаю, они взаимно дополняют друг друга, как Инь и Ян. Я рад, что теперь есть поезда, на которых можно быстро перемещаться между городами, а недавно ещё и дорогу новую открыли. Платную, правда, но хорошо, что она есть. Желаю, чтобы москвичи почаще приезжали в Петербург.
Далеко не все петербургские политики – урожденные петербуржцы. Например, предыдущий губернатор Георгий Полтавченко и нынешний Александр Беглов родом из Баку. А вот один из самых активных и заметных парламентариев Борис Вишневский – петербуржец, его мы и спросили, что он думает о столице.
— Давайте я расскажу вам историю. – Начал Борис Лазаревич. – Примерно месяц назад пресс-служба «Яблока» снимала обо мне сюжет в Москве, на станции метро «Новокузнецкая». Мимо шла женщина, она сначала обернулась, посмотрела на меня, потом подошла, спросила: «Ой, а вы правда Вишневский? Я вас очень уважаю, читаю, поддерживаю!» Коллеги были в шоке, что меня узнают не только на улицах Петербурга, но и в Москве. Потом мы ехали в метро, ещё несколько людей меня узнали, один даже попросил сфотографироваться. Тут уже пресс-служба впала в состояние, близкое к восторженному. Петербургского политика, которого к тому же не показывают по телевизору, узнают в Москве.
— То есть ваши личные впечатления от Москвы и москвичей положительные? Многие говорят, что Москва «съедает наши налоги».
— В этом смысле, конечно, наше государство так устроено, что наверх стягиваются ресурсы и полномочия, а вниз – обязанности и ответственность. Нужна реформа, чтобы как можно больше денег оставалось на местах.
Москве хорошо, бюджет Москвы огромен, если пройтись по центру города, заметно, что там стало почище. Но ведь уровень жизни в Москве не должен быть намного выше, чем в других регионах. Сам я, как и любой петербуржец, без необходимости стараюсь в Москве не бывать, хотя по партийным делам приходится бывать довольно часто. Но мне там неуютно – мне хорошо здесь.
Интересно было выяснить, что думают о столице в Ботаническом саду Петра Великого. Ботсад – не очевидная достопримечательность, но место силы и притяжения многих петербуржцев. Учитывая, что в городе на Неве «девять месяцев осень», как часто шутят, а зимой ощущается полярная ночь, темно-серая даже «днем», оранжереи с пальмами и зеленью – спасение для горожан.
В оранжерейных тропиках и субтропиках кажется, что пресловутый «чахоточный Петербург Достоевского» — не более чем морок. На выходных сюда выстраиваются гигантские очереди.
Одна из сотрудниц сада поведала «МК», что, будучи петербурженкой, в Москве впервые оказалась в 25 лет.
«Я впервые оказалась в Москве всего восемь лет назад, и тогда она совершенно ошеломила меня, я не сразу поняла, нравится она или нет, — рассказывает сотрудница просветительского отдела Ботсада Александра Медведева. — Такая огромная, что не помещается в поле зрения, и удивительно разная, динамичная, современная и в то же время старинная. По-другому звучит язык — дома подписывают словом «строения»! Во многих странах такие тонкие региональные различия – предмет гордости, и я считаю это правильным подходом. Москва стала еще одним любимым городом, который мне не хочется с чем-то сравнивать, а любовь к Петербургу от этого не уменьшилась.
Чаще всего я бываю в Москве в командировках. О противостоянии Санкт-Петербурга и Москвы в разных сферах говорят очень часто, но ботаники не конкурируют, а наоборот, ценят разнообразие не только в природе, но и в культуре. Мы делимся опытом и достижениями, участием в конференциях, обмениваемся редкими видами.
Особенно теплые отношения сложились с московскими коллегами из Главного Ботанического Сада, и садов МГУ на Воробьёвых горах и проспекте Мира (Аптекарский огород). Конечно, сохраняется какой-то здоровый соревновательный момент: у кого получится выставка интереснее и информативнее, у кого больше подписчиков в соцсетях, кто первым придумал и внедрил какие-то новые технические приёмы. Дружат не только сады наших двух городов, существует совет Ботанических садов России. Мы вместе занимаемся одним делом, популяризацией ботаники и сохранением редких растений».
Как видим, и здесь нет напряжённого противостояния. «МК» решил спросить петербургского писателя Андрея Аствацатурова, как он относится к столице. Он отметил, что всякому петербуржцу Москва первым делом покажется не упорядоченной, не рациональной.
— Петербуржец привык, что улицы перпендикулярны или параллельны друг другу, — говорит Аствацатуров. – Москва же кажется не организованной. Хотя, когда оказываешься на смотровой площадке МГУ, становится понятно, что организация города все-таки есть.
Ещё важный момент для Петербурга – здесь долго ничего не меняется, все стабильно. Допустим, если прошла выставка, её будут обсуждать ещё лет десять. Москва же все время меняется, если лет пять не был в городе, а потом приезжаешь – это уже как будто другой город. Другие вывески, другие рестораны, появляются новые здания.
Я был во многих мегаполисах мира, и мне кажется, основной нерв Москвы – это как раз способность меняться, трансформироваться. Она конечно немного ошеломляет петербуржца.
Москвичи – люди глубокие, мне так кажется по моему опыту общения. Хотя бытует мнение, что они во все вникают поверхностно, мне так не кажется. По-моему, москвичи с большей готовностью включаются во все культурные турбулентности, они могут, например, взять билеты и приехать в Петербург на какое-то мероприятие. Петербуржцы в этом плане более закрытые и консервативные.
Мнения же людей на улице зачастую отличаются от впечатлений писателей и художников. Москвичей часто недолюбливают, называя «москалями», хотя в туристических местах московский гость считается платежеспособным, а потому желанным. В то время как петербуржцы горько шутят, что в городе «провинциальные зарплаты и столичные цены», москвичи в восторге от местной барной культуры и того, что здесь прогулка по ресторанам обходится дешевле, чем в столице.
Российские туристы зачастую едут в город на Неве по принципу «хотелось в большой город, но не в Москву, не люблю ее». Молодёжь Северо-Запада – из Архангельска и Северодвинска, Вологды, Пскова, Новгорода – тоже часто едет в Петербург, а не в Москву. То ли потому, что просто ближе к родному городу, то ли из-за климата и схожего менталитета.
Известная формула «в Москву едут по работе, в Петербург – по любви» тоже не находит массового подтверждения, в Петербург часто едут по принципу «лишь бы не в Москву». Так что, возможно, антимосковские настроения замешаны отчасти и на этом. Некоторые отмечают, что в Петербурге, конечно, меньше карьерных возможностей, да и в целом денег, зато комфортно жить – в более размеренном темпе.
Хотя москвичи не без оснований считают, что властная верхушка в России – сплошь выходцы из Ленинграда-Петербурга, город на Неве неизменно недоволен губернаторами-«назначенцами», считая, что Кремль все больше и больше зажимает местное самоуправление.
Историк Лев Лурье не раз упоминал в статьях, что на протяжении XX века город целенаправленно провинциализировался, а сейчас многие считают, что нынешний Петербург и есть провинция – чуть заторможенная, консервативная, ворчливая, со своими внутренними склоками. И комплексами, конечно – отсюда и «москали». Так что отношение к столице сложное, это будто постоянный процесс страдания, тоски и сожаления, той самой «имперский грусти» — не знаю, наберётся ли у москвичей такая гамма чувств к Петербургу.
Источник