Пакистано-афганские отношения при талибах: вызовы и возможности
Пакистано-афганские отношения при талибах: вызовы и возможности
Приход талибов к власти в Афганистане в 2021 году оказал существенное влияние на региональную безопасность и баланс сил в Южной Азии. Одним из основных бенефициаров подписания мирного соглашения между США и движением «Талибан»* называют и Пакистан.
Формально цели Исламабада в афганском конфликте можно условно разделить на геополитические (геостратегические) и геоэкономические. В первую очередь, для Пакистана было важно установление лояльного себе правительства в Кабуле – во избежании антипакистанского/проиндийского вектора Афганистана, который наблюдался в период правительства Х.Карзая и А.Гани.
Геоэкономические интересы Пакистана – в получении прямого доступа в страны Центральной Азии, богатые энергоресурсами и являющиеся частью исламского мира.
С одной стороны, Исламабад выигрывает от установления режима талибов в Афганистане. Пакистан смог преподнести себя для американцев как ключевого посредника в переговорном процессе по Афганистану и на этом заработать. Так, в течение 2019–2020 финансового года Соединенные Штаты снова стали крупнейшим донором Пакистана .
С другой стороны, в глазах талибов Исламабад сыграл огромную роль в продвижении переговорного процесса. В итоге в Пакистане с ликованием встретили полный вывод иностранных сил из Афганистана и приход к власти движения «Талибан *.
Третий положительный момент для пакистанской стороны, это новая роль Афганистана в регионе, где Пакистан и Центральную Азию могут соединить трансафганские маршруты. Реализация транспортных коридоров с Центральной Азией через Афганистан, о чём Пакистан грезит с момента распада СССР, в полной степени отвечает его геоэкономическим интересам.
Однако не всё так просто, как кажется на первый взгляд. Отношения Пакистана и Афганистана омрачены двумя нерешёнными проблемами. В первую очередь, это вопрос Линии Дюранда, разделяющей две страны, но непризнанной в Афганистане в качестве государственной.
Вторая проблема – позиция талибов и пакистанцев по отношению к террористической организации Техрик-е Талибан Пакистан * (ТТП – запрещена в РФ), оказывающей значительное влияние на стабильность Пакистана.
Возрождение Техрик-е Талибан Пакистан*
ТТП* появилась в 2007 году и поставила перед собой целью установление в Пакистане собственной версии исламского государства. В отличие от афганских талибов, задачей ТТП* изначально был захват власти в Исламабаде, а не в Кабуле.
С начала 2000-х Пакистан стал жертвой террористических атак ТТП*. В период с 2010 по 2020 гг. подавляющее большинство атак, связанных с ТТП, произошло в области, которая до 2018 года называлась «зоной племен», а сегодня является частью провинции Хайбер-Пахтунхва. В целом, провинция Хайбер-Пантунхва в этот период стала центром террористической активности ТТП*. Для сравнения, в провинции Синд произошло 108 терактов, в Белуджистане – 98 из общего числа 1780 террористических атак. Город Пешавар , столица провинции Хайбер-Пахтунхва, пережил самый высокий уровень атак ТТП*, по сравнению с другими районами.
Однако это десятилетие террористической активности ТТП* было неравномерным. После спада террористической активности в 2020 году ТТП* совершила 120 атак, 26 из которых приходится на июль месяц. На переговорах в 2020 году представители ТТП* обратились с просьбой к пакистанскому руководству о предоставлении им в пользование автономного района в провинции Хайбер-Пахтунхва.
За 2021 год наблюдался рост жертв среди сотрудников служб безопасности Пакистана – почти на 40% . К примеру, в апреле 2021 года ТТП* был организован теракт в Кветте, в результате которого погибли 15 человек. Террористы были нацелены на то, чтобы убить посла КНР в Пакистане. В мае 2021 года был зафиксирован ещё один теракт с их участием, направленный против граждан КНР.
Техрик-е Талибан Пакистан* имеет собственные связи с движением «Талибан»* в Афганистане. Ещё до их прихода к власти ТТП* развивала связи с той частью афганских талибов, которых принято обозначать как «сеть Хаккани». Согласно отчету ООН , в ТТП* насчитывается от 4000 до 10000 боевиков. Сотрудничество с сетью Хаккани включало в себя предоставление членам ТТП* возможности скрываться на подконтрольных ей территориях восточного Афганистана. Исламабад не устраивает подобное развитие событий – из-за понятного опасения усиления влияния ТТП* в стране.
Касательно поддержки, оказанной ТТП* талибам, – это явление новое, причём неожиданное, так как предполагалось, что в антипакистанской активности ТТП* более всего было заинтересовано свергнутое правительство А.Гани .
Однако после прихода к власти движения «Талибан»* в Афганистане, талибы освободили из тюрем около 2300 членов ТТП*, в частности, на свободу вышел заместитель эмира Маулви Факир Мохаммад . Позиции ТТП* окрепли, и сама организация может стать ключевым союзником афганских талибов.
Техрик-е Талибан Пакистан*, возможно, будет инструментом и рычагом давления на Пакистан в решении ключевых вопросов.
Афганские талибы способствовали проведению переговоров между Пакистаном и ТТП*, чтобы выявить, чего хотят обе стороны и как они видят будущее развитие отношений. Министр внутренних дел правительства талибов, Сираджуддин Хаккани, и его дядя Халил, министр по делам беженцев, были влиятельными фигурами в переговорном процессе .
Значительным событием стало то, что Пакистан освободил более 90 членов ТТП *. Однако это не помогло успеху переговорного процесса. Позиция афганских талибов заключается в том, что Техрик-е Талибан Пакистан* – это проблема Пакистана, а не Афганистана, и решать ее должны Исламабад и ТТП*, а не движение «Талибан»*, которое ограничивается только посредническими услугами.
Техрик-е Талибан Пакистан* представляет собой актуальную угрозу национальной безопасности Пакистана и его государственному устройству. Переговоры, возможно, не принесут успеха, а компромиссное урегулирование окажется невозможным.
С одной стороны, Пакистан не может принять требований ТТП* относительно их автономии, уже имея негативный опыт в недавнем прошлом с другими группировками. Равно, как и не может принять взгляды ТТП* на политическую систему и общественное устройство пакистанского государства.
С другой стороны, едва ли ТТП* пойдет на уступки. Таким образом, несмотря на установление дружественного в целом Пакистану режима в Кабуле, Исламабад сталкивается с проблемами экстремизма и терроризма со стороны сил в Афганистане. Техрик-е Талибан Пакистан* не отказывается от Исламабада как конечной цели своей деятельности, и, очевидно, будет продолжать представлять угрозу Пакистану , которому необходимо будет продолжать быть вовлеченным в борьбу с терроризмом, исходящим с афганской территории.
Линия Дюранда как очаг напряженности
Линия Дюранда – непризнанная афганской стороной граница с Пакистаном – досталась двум государствам в наследство от Британской Индии.
Как известно, Линия Дюранда была демаркационной линией, проведенной британским администратором сэром Генри Мортимером Дюрандом в пакте с афганским эмиром Абдур Рахман-ханом в 1893 году.
С тех пор, как в 1947 году на карте мира появилось такое государство, как Пакистан, Линия Дюранда не была признана ни одним режимом в Афганистане. Даже в период первого прихода движения «Талибан* к власти, проблема пакистано-афганской границы оставалась открытой и наиболее болезненной в отношениях двух стран.
В марте 2017 года Пакистан начал строить пограничные ограждения, разделяющие две страны с целью прекращения атак на пакистанскую территорию. Так, Исламабад пытался в одностороннем порядке решить проблему границы.
Активность Пакистана на границе должна была позволить отслеживать перемещение лиц из одной страны в другую. В долгосрочной перспективе Пакистан реализовывал стратегическую цель – покончить с идеей Великого Пуштунистана, представляющей угрозу пакистанскому обществу.
Надежды Пакистана на урегулирование проблемы Линии Дюранда не оправдались. Сразу после прихода к власти в Кабуле, официальный представитель талибов Забиулла Муджахид отметил , что пограничные ограждения разделили людей и семьи, а также подчеркнул необходимость создания условий, при которых не останется нужды для сооружения укреплений. Это заявление полностью соответствует политике талибов первого периода их правления.
Талибы пытаются остановить продолжение строительства пограничных сооружений и разрушить уже построенные. Для этого они прибегают ко всем доступным средствам. В конце декабря 2021 года талибы сломали ограждения на некоторых участках между двумя странами. В декабре 2021 – январе 2022 гг. произошли крупные столкновения с применением артиллерии между талибами и пакистанской армией вдоль Линии Дюранда.
Пакистанская сторона стремится не обострять отношений. По этому поводу министр иностранных дел Пакистана сделал официальное заявление , согласно которому вопрос должен решаться дипломатическим путем на уровне через правительства сторон. Практическим воплощением прозвучавших заявлений стало создание пограничного комитета , на который была возложена ответственность контролировать вопросы, касающиеся пересечения границ.
Важно здесь отметить, что несмотря на угрожающую активность на границе, отношения с Пакистаном слишком важны для афганских талибов, так же, как и вопрос международного признания, хотя бы частичного, их правительства.
Заключение
Нынешняя ситуация, сложившаяся в пакистано-афганских отношениях, указывает на то, что победа движения «Талибан»* в Афганистане принесла как возможности, так и вызовы для Пакистана.
В целом нельзя утверждать, что с приходом талибов к власти проблем у Пакистана стало больше. Наоборот, пакистано-афганские отношения сейчас, безусловно, на подъеме, основой которого является дружественная Исламабаду природа движения «Талибан»*, тесные формальные и неформальные межгосударственные связи.
Несмотря на все реальные противоречия, талибы не могут и не будут разрывать связи с Пакистаном, который поддерживал их десятилетиями. Однако они не пойдут на уступки в вопросе границы и, как представляется, могут использовать в качестве инструмента своего влияния как раз Техрик-е Талибан Пакистан*.
Авторы: Якубов Ильдар Харрасович, кандидат политических наук, заведующий кафедрой «Прикладной анализ международных проблем» Университета мировой экономики и дипломатии (г.Ташкент), эксперт по международным отношениям и международной безопасности ;
Нуриддинов Умарбек – студент 4 курса факультета «Международные отношения» Университета мировой экономики и дипломатии (г.Ташкент)
Источник
» Пакистано-афганские отношения: сегодня и завтра
Опубликовано: 20.12.2015 21:45 Печать
Автор: КАМЕНЕВ Сергей
Каменев Сергей Наумович, заведующий сектором Пакистан института востоковедения РАН.
Отношения Пакистана с Афганистаном в течение уже целого ряда лет характеризуются значительной амплитудой колебаний – от дружеских до весьма напряженных, на которые, в свою очередь, оказывает существенное влияние уровень взаимоотношений федеральных властей с афганскими Талибами, в частности, на каком этапе находится переговорный процесс между ними.
Завершившаяся в Исламабаде 10 декабря 2015 г. Пятая по счету Международная конференция «Сердце Азии – Стамбульский процесс» формально показала стремление региональных государств Южной и Центральной Азии (в первую очередь непосредственно Пакистана и Афганистана, а также Индии и Ирана) к явному налаживанию добрососедских отношений, устранению существующих препятствий на этом пути, развитию экономических связей в регионе. Неудивительно, что с целью решения целого ряда региональных проблем для участия в указанной Конференции прибыл президент Афганистана Ашраф Гани, а Индию, Китай и Иран представляли министры иностранных дел. И здесь следует выделить два наиболее важных итога этой Конференции – предложение Гани к талибам снова сесть за стол переговоров с целью выработать общие меры по стабилизации внутриполитической обстановки в Афганистане, а также положительное отношение министра иностранных дел Индии Сушмы Сартадж к возобновлению переговорного процесса между Исламабадом и Дели, поддержанное всеми индийскими политическими партиями. Заметим, что последнее решение (касательно обсуждения индийско-пакистанских спорных вопросов на политическом уровне с одновременным стремлением избегать вооруженных конфликтов на Линии контроля в Кашмире) оказывает косвенно позитивное воздействие и на улучшение пакистано-афганских отношений, и на возможный положительный исход переговоров руководства Афганистана с талибами, поскольку создает в целом общую благоприятную атмосферу (доверия) для подобных действий в регионе.
Говоря о двусторонних отношениях Афганистана и Пакистана, следует подчеркнуть, что поступательное развитие национального хозяйства Афганистана в значительной степени зависит от тесного взаимодействия с Исламабадом в области внешней торговли, поскольку свыше 80% афганского товарооборота осуществляется в рамках Соглашения об афгано-пакистанской транзитной торговли; иными словами, Не имея прямого выхода к морю, Афганистан едва ли не полностью зависит от поставок широкой номенклатуры товаров из Пакистана и через Пакистан. Достаточно сказать, что объем внешней торговли между двумя странами составил в 2015 г. по официальным данным пакистанской таможенной статистики немногим более 2 млрд. долл., занимая таким образом 3-е место в общем объеме пакистанского экспорта после Китая и США (причем этот показатель формируется не менее, чем на 90% за счет вывоза из Пакистана в Афганистан, в то время как импорт в Пакистан из этой страны крайне незначителен — данные об афганском экспорте в Пакистан даже не фигурируют в пакистанской внешнеторговой статистике). Выступая в ноябре 2015 г. на 10-м заседании пакистано-афганского Совместного делового совета, министр финансов Пакистана Исаак Дар заявил, что, по его мнению, «есть реальные возможности доведения общего объема товарооборота в 2017 г. до 5 млрд. долл.». Учитывая нынешний уровень развития экономики Афганистана, в первую очередь его слабые возможности в сфере оплаты внешнеторгового оборота, ограниченную номенклатуру афганского экспорта, а также незначительную вероятность стабилизации внутриполитической обстановки в Афганистане в ближайшей перспективе (что является своего рода базой для нормального функционирования экономики) можно практически не сомневаться, что эта цифра не будет достигнута.
Афганистан не прочь удовлетворить просьбу Индии о ее включении в Соглашение о транзитной торговле (сделать его трехсторонним), что позволит Кабулу снизить размеры таможенных пошлин на импорт индийских товаров, идущих через территорию Пакистана, и облегчит внешнеторговые связи Индии с Афганистаном. Такое пожелание вновь высказала министр иностранных дел Индии Сушма Сварадж в ходе встречи с премьер-министром Пакистана Наваз Шарифом. Однако Исламабад в очередной раз (на уровне зам. министра торговли страны) весьма резко возразил против этого, опасаясь укрепления политических и экономических позиций Дели в Афганистане, а также не желая брать на себя обязательства по пропуску по своей территории индийских товаров в случае возникновения каких-либо конфликтных ситуаций с индийской стороной. Хотя не исключено, что в случае позитивного продвижения переговорного процесса между Пакистаном и Индией этот вопрос (но только в отношении льготного таможенного режима) может быть решен положительно, особенно учитывая полноправное вхождение Индии и Пакистана в ШОС и возможности налаживания в рамках этой организации трехстороннего (Афганистан-Пакистан-Индия) сотрудничества во внешней торговле.
И Пакистан, и Афганистан испытывают серьезные трудности в обеспечении себя электроэнергией. Уже не один год на повестке дня стоит вопрос о реализации 2-х Международных энергопроектов, призванных в той или иной степени решить энергетическую проблему – сооружение газопровода ТАПИ (Туркменистан-Афганистан-Пакистан-Индия) и строительство линии электропередач CASA-1000. Более того, практически решена серьёзная в подобных случаях проблема финансирования указанных проектов (даже несмотря на то, что стоимость газопровода ТАПИ возросла в последние несколько лет с 7.6. млрд. до 10 млрд. долл., а ЛЭП – превысила 1 млрд. долл.). Сложность реализации этих проектов напрямую связана с неурегулированностью отношений руководства Афганистана с талибами и крайней нестабильностью внутриполитической ситуации в стране. Еще в 2005 г. один из лидеров афганских талибов муфтий Латифулла Хакими заявил, что они намерены взрывать любые объекты, которые хотя бы частично будут сооружаться на деньги западных банкиров. Быстрый захват талибами г. Кундуз в сентябре 2015 г., а также нападение на аэропорт в Кандагаре в декабре того же года являются своего рода косвенными подтверждениями реальной опасности взрывов энергетических объектов как во время их сооружения, так и эксплуатации. Начало сооружения газопровода ТАПИ в Туркменистане в декабре 2015 г. отнюдь не означает его полную прокладку (длиной 1800 км от газового месторождения Галкыныш близ г. Мары в Туркменистане через Афганистан и Пакистан до г. Фазилка в индийском штате Панджаб); каждая из 4-х стран ответственна за его строительство на своей территории – в данном случае президент Туркмении Г.Бердымухамедов озвучил сооружение газопровода лишь до границы с Афганистаном.
Нормализации двусторонних отношений мешают периодически возникающие претензии по поводу миграции пакистанского и афганского населения через границу (в первую очередь в пакистанской провинции Хайбер Пахтунхва, граница которой почти полностью «прозрачна») соответственно в Афганистан и Пакистан. Президент Афганистана Ашраф Гани во время своего визита в Пакистан в декабре 2015 г. вновь выразил сожаление о присутствии от 300 тыс. до 500 тыс. пакистанцев на афганской территории, заявив, что военные действия в Пакистане на границе с Афганистаном ведут к значительной миграции сотен тысяч пакистанцев, что вынуждает правительство страны расходовать и без того скудные финансовые ресурсы на их обустройство и существование.
В свою очередь, афганское информационное агентство Pajhwok, ссылаясь на статистику представительства Управления Верховного комиссариата ООН по делам беженцев (расположено в пакистанском городе Пешавар), подчеркнуло, что в Пакистан из-за острого внутриполитического кризиса в стране и терактов эмигрировало не менее 3 млн. афганцев, из которых обратно в Афганистан вернулись в 2015 г. лишь 53 тысячи человек. Здесь необходимо учитывать, что наличие такого числа афганских беженцев не только создает сильное давление на землю и на воду в провинции Хайбер Пахтунхва вблизи афганской границы, но и вызывает серьезное недовольство местного пакистанского населения, ограничивая там возможности для ведения земледелия и скотоводства, особенно учитывая в целом гористую местность, в намного меньшей степени пригодную для сельскохозяйственной деятельности, нежели, например, в Панджабе и Синде.
Несмотря на неоднократные утверждения пакистанского руководства, что последователей «Исламского государства» (запрещенная в России организация – прим. редакции) в Пакистане нет, едва ли можно сомневаться в том, что они благополучно существуют в этой стране, и их численность по неофициальным данным превышает несколько десятков тысяч человек. Более того, представители силовых структур постоянно предупреждают население Пакистана о соблюдении мер безопасности и возможности проведения сторонниками ИГ террористических актов в крупных городах страны. Неудивительно в этой связи, что Наваз Шариф и на международных форумах (в частности, 24-я встреча руководителей стран Британского Содружества на Мальте, Конференция по климату в Париже), и во время встреч с афганским руководством неоднократно подчеркивал готовность всячески бороться с «Исламским государством» (хотя и отказался участвовать в наземных операциях в Коалиции по борьбе с ДАИШ). В очередной раз такой призыв к совместной борьбе с ИГ прозвучал и в ходе упоминавшейся выше встречи с Ашраф Гани в декабре 2015 г. в Исламабаде. И хотя едва ли можно ожидать широкого распространения действий ИГИЛ в Афганистане – учитывая, в частности, серьезное противостояние талибов Афганистана и последователей ИГ в этой стране – тем не менее, захват к югу от Джелалабада 4-х афганских округов террористами (причисляющими себя к сторонникам Исламского государства) свидетельствует о реальной возможности последних противостоять в какой-то мере как афганским талибам, так и правительственным силам. По неподтвержденным данным, приводимым британской газетой «The Times», уже сейчас в Афганистане находятся не менее 1600 хорошо подготовленных и экипированных боевиков «Исламского государства», которые пытаются вытеснить талибов из этих районов, используя те же жестокие методы ведения борьбы, что и в Ираке и Сирии – отрубание голов, грабежи и насилие гражданского населения, требование жесткого соблюдения характерных для ИГ норм и положений Шариата и т.д.
Вместе с тем, нам представляется, что возможности широкого проникновения последователей «Исламского государства» в Афганистан весьма ограничены, и в первую очередь это обусловлено не только явной конкуренцией афганских талибов со сторонниками ИГИЛ, но и весьма вероятной совместной борьбой талибов и правительственных сил против «Исламского государства» на территории Афганистана (что может явиться, в свою очередь, базой для будущих переговоров правительства Афганистана с талибами). Неудивительно, что Ашраф Гани в своих публичных выступлениях нередко вместо термина «террористы» по отношению к талибам говорит о существовании в их лице «политической оппозиции».
И еще об одной проблеме в двусторонних отношениях Пакистана и Афганистана следует упомянуть – значительное и постоянно растущее поступление наркотиков в Пакистан из этой страны. Первый заместитель министра внутренних дел Балигур Рехман определил осенью 2015 г. численность стойких наркоманов в Пакистане в размере 6.4 млн. человек, подчеркнув, что это – минимальная цифра, поскольку реальное число потребляющих наркотики неизвестно и может быть в 2 и 3 раза выше. Только в 2014-2015 гг. в Пакистане было конфисковано около 345 тонн различных наркотических средств (преимущественно героина), поступивших из Афганистана. Проблема усугубляется еще и тем, что опиумный мак, выращиваемый на территории Афганистана, переправляется через прозрачную афгано-пакистанскую границу в Пакистан, перерабатываемся в героин в лабораториях, расположенных преимущественно на северо-западе Пакистана (и обладающих зачастую самым современным для этого оборудованием), а затем героин снова «уходит» на территорию Афганистана, откуда через бывшие советские среднеазиатские республики попадает в Россию и Европу.
По оценкам Управления ООН по наркотикам и преступности, 80% опиумного мака, выращиваемого в мире, приходится на Афганистане, и несмотря на все усилия США по уничтожению посевов мака (на что было потрачено в последние годы почти 8 млрд. долл.) площади под этой опиумной культурой неизменно растут и в 2014 г достигли 224 тыс. га. В настоящее время одна из сфер российско-пакистанского сотрудничества связана с борьбой с наркобизнесом и наркотрафиком, однако пока что реальные действия на этом направлении ограничиваются совместными учениями российских и пакистанских кораблей в акватории Аравийского моря. Объективным препятствием на пути расширения двусторонней борьбы с распространением наркотиков в Пакистане является нестабильная внутриполитическая ситуация в северо-западной части Пакистана, включая прямые военные действия федеральных сил в агентстве Северный Вазиристан против пакистанских талибов.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
Быстрая доставка материалов в Telegram Подписаться
Источник